СОЧИНЕНИЯ НА НЕЛИТЕРАТУРНЫЕ ТЕМЫ
8 класс

Перед портретом Л. М. Толстого работы И. М. Крамского

Властитель дум русской интеллигенции Лев Николаевич Толстой не мог не обратить к себе внимание художников. Его портрет писали такие мастера, как М. М. Ге, И. Ю. Репин, М. В. Нестеров, отец поэта Бориса Пастернака Л. О. Пастернак, создал иллюстрации к «Воскресению».

Первым сделать портрет писателя повезло И. М. Крамскому, хотя сначала Толстой решительно отказался позировать, считая, что «искусство не должно служить воспеванию личности». После долгих уговоров Крамской нашел убедительные аргументы. Он сказал Толстому, что его портрет все равно будет создан, пусть не сейчас и не Крамским, а кем-то когда-то, лет через десять - двадцать - пятьдесят, и тогда будут жалеть о том, что портрет сделан несвоевременно. Возможно, именно после этой беседы в романе «Анна Каренина», над которым работал тогда Толстой, появился новый персонаж - художник Михайлов.

Когда Крамской писал портрет, Толстому исполнилось сорок пять лет. Им уже была написана «Война и мир». Но то, что он «живой гений», поняли в то время лишь некоторые. В том числе - Третьяков, заказал портрет Толстого художнику Крамскому. И вот уже более ста тридцати лет посетители Третьяковской галереи останавливаются перед ним. А писатель будто смотрит на них - такой, какой он был в начале второй половины своей долгой жизни.

Он смотрит на нас оттуда, из семидесятых годов девятнадцатого века. Проницательный, даже пронзительный взгляд всевидючих глаз писателя-ученого, готового задать одни вопрос и ответить на другие. Человек, способный не только увидеть, но и, кажется, и услышать весь мир и каждого человека, его сольную партию в людском многоголосом хоре.

В этом портрете нет ничего лишнего. Монохромный колорит, немного приподнята линия горизонта, будто составляет пространство для мыслей, знаменитая толстовка, похожая на крестьянскую рубашку, но с белым воротничком интеллигента. И руки человека, которые часами могли пахать землю. Это могли и могут делать тысячи людей. А вот написать книгу, равноценную «Войне и миру», пока не смог никто.

Об этом я думаю, когда стою перед портретом Толстого кисти великого художника Крамского.